18.04.2015 в 05:11
Пишет Мирра Наморе:СКАССКА
Однажды мы с Шаманом, как всегда, упарывались, упарывались, и тут я возьми да и начни сочинять про него сказку по мотивам этого упороса — прям посреди диалога. Правда, поначалу сказка была не про него, но в процессе написания все встало на свои места. Вот выкладываю по его просьбе.
Читать!
Сказка о чудесном коньке и Синусоидной Руке
сочинила Сквори Сквернослов
В некотором царстве, в подводном государстве жила-была морская ведьма Джен Синусоидная Рука. Была она рыболюдского роду-племени, зелёная, как волна и зубастая, как акула, промышляла ворожбой да рукоделием, жила обособленно и населения придонного сторонилась. Компанию ей составлял друг её и товарищ, по происхождению полуисландец, по профессии - штурман, по роду занятий - морской разбойник, что в прошлом бороздил звездные дали и с югготскими грибными чудищами Ми-Го знался; настоящее его имя было известно только его подруге, а посему будем звать его полуисландцем. Имели они в доме две животины, трилобита да неведомую ебанину со дна морского. Ведьма всем желающим гадала, заклинания да амулеты сотворяла, полуисландец людские корабли топил да пассажиров с экипажем на прокорм Отцу Дагону поставлял, а на досуге грабил корованы и морскую редьку выращивал. Очень он её любил, особливо маринованную, поэтому практически весь его огород был занят этой редькой.
Но вот повадился кто-то огород его топтать да редьку вытаптывать. Полуисландец ходил злой да сердитый, на трилобита и ебанину кричал (а на Джен кричать не решался, потому что знал, что она укусить может не хуже шоггота), потом ведьме это надоело, она и говорит: «Что ты как хуй в проруби болтаешься, ночью спрячься за сараем да посмотри, кто твою редьку топчет!» Так полуисландец и сделал: приготовил себе бутер с последней редькой, сел за сарай и стал ждать. Сидит, жует, в огород глядит, а в огороде тишина, нет никого, одни рыбки мелкие плавают. И только стал полуисландец носом клевать, как вдруг дно морское задрожало, взбаламутилась вода, и прибежала на огород дикая морская пизда о семи ногах и давай скакать-гулять, редьку топтать. «Ах ты такая-сякая пизда! - думает полуисландец. - Ну ничего, я тебя изловлю!» На утро отправился он в посёлок Глубоководных, купил там самую крепкую веревку и пучок морского чеснока (а он еще жгучей наземного будет), вернулся домой, дождался ночи и опять спрятался за сараем - вместе с верёвкой и чесноком наготове. И вот, как и в прошлый раз, дно морское задрожало, взбаламутилась вода, прискакала дикая морская пизда и пошла топтать огород. Тут полуисландец скрутил из своей верёвки аркан (не зря же он был не только полуисландцем, но и полуиндейцем!), накинул пизде на шею, да и сам на нее вскочил! Осерчала дикая пизда, встала на дыбы, хотела седока сбросить, но куда там! Сунул полуисландец ей под хвост цельную связку чесноку, и как помчалась она во всю прыть! По всему дну морскому пронеслась дикая пизда вихрем, но не смогла ни от пёкшего её жара убежать, ни дерзкого седока своего сбросить, ведь полуисландец - наездник лихой да опытный - крепко держался, как прирос. Наконец утомилась она, присмирела, упала на дно и говорит: «Отпусти ты меня, витязь, не буду я больше редьку твою проклятую топтать!» «То-то же! - говорит полуисландец. - Раньше надо было думать! Отпущу я тебя, но пообещай мне через семь месяцев родить такого же быстрого, как ты, скакуна. Если через срок не придёшь ко мне с детёнышем, я тебя найду, на куски порежу и с редькой замариную». «Договорились», - был ответ, так что слез с неё полуисландец и только снял с её шеи верёвку, как пизды уже и след простыл. Сам же он домой приплыл и говорит подруге своей: «Ну, зубастая моя, через семь месяцев будет у нас или самый быстрый во всем море-океане скакун, или самая вкусная закуска!»
И потекли дни за днями, месяцы за месяцами. Всё это время полуисландец только и думал, что о скакуне обещанном, даже в работе был невнимателен, шеи рубил не до конца, про сундуки с сокровищами мог позабыть, про корованы даже и не вспоминал, а в свободное время только и делал, что лежал на софе и задумчиво бороду щипал, аж почти всю выщипал. Естественно, Синусоидной Руке всё это не нравилось, и частенько она говаривала: «Ну что ты зациклился, вернётся твоя пизда! Хватит уж на софе валяться, лучше по хозяйству мне помоги». Но к мольбам её полуисландец был глух, так что приходилось кусать его за жопу, да так часто, что вскоре у него на заду живого места не осталось, и лежать стало неудобно. Вот тогда полуисландец бросил лежание и начал по дому помогать да ебанину дрессировать, чтобы сторожевая была и больше никаких неприятностей на огороде не случалось.
И вот настал срок прийти пизде с детёнышем своим. С самого утра стоит полуисландец на пороге дома, вдаль смотрит. Мимо соседи да знакомые проходят, кланяются ему, доброго утра желают, а он и не замечает их. Даже про обед позабыл, чего с ним никогда не случалось ранее. Наступил вечер, говорит полуисландец подруге: «Ну, обманула меня пизда, возьму-ка я свой кинжал булатный да пойду ее искать». «Что ты как дитё малое, - говорит ему Джен, - ты попробуй-ка сам родить ровно день в день. Подожди еще немного, поди, прибежит». Хорошо, остался полуисландец дома, ждёт. И правда: как пробили часы с квакушкой десять раз, явилась к порогу дикая пизда о семи ногах, а с ней... Что за диво? Что за...
«Что это за хуйня?» - спросил, не поздоровамшись, полуисландец у пизды, указывая на чудище-страшилище, что стояло подле неё. «Это сын мой и верный твой слуга, - отвечает пизда, - а величают его Хуёк-Горбунёк». Тут полуисландец со смеху покатился, а с ним и Джен, что на порог вышла посмотреть. «И нечего смеяться с моего сына! - говорит пизда. - Это с виду он неказист, но быстрее любого скакуна домчит тебя хоть на край света и в беде никогда не оставит. Правда же, сыночка?» «Так точно, маменька! - отозвался Хуёк-Горбунёк, - Уж я-то не подведу!» «Ладно, так и быть, - говорит полуисландец, всё ещё посмеиваясь, - приму твоего сына на службу, погляжу, каков он из себя. Только смотри, мать, если не буду я им доволен, зарублю и с редькой замариную!» «Ну что ты за фашист такой, - говорит ему Джен. - тебе лишь бы зарубить да слопать». «Что поделаешь, пираньюшка моя милая, такова моя природа», - ответил ей полуисландец и опять к пизде обратился: «Ступай себе с миром, пизда, да в огород ко мне больше не наведывайся! А не то зарублю и съем!» Попрощалась пизда с сыном и ускакала в зелень морскую, а Хуйка-Горбунька в сарае поселили и корыто водорослей ему накидали на обед. А назавтра решено было его испытать.
На следующее утро проснулся полуисландец от того, что трилобит стал ему пальцы на ногах обгрызать. «Это что за ёб твою мать?» - прикрикнул он на скотину да рукой замахнулся, трилобит испужался и под кровать заполз, где ебанина прикорнула, и тяп её за щупалко с перепугу. Ебанина взвилась, завизжала и давай по всей хате носиться и всё на своём пути крушить да переворачивать. От шума ведьма проснулась и заворчала: «Что за ёб твою мать? Кто посмел древнее зло раньше срока пробудить?», разлепила все пять глаз своих и видит: вокруг кровати скачет полуисландец, ебанину поймать за хвост старается, а к её хозяйскому боку трилобит прижался и со страху единственное их одеяло точит, уже половину сгрыз. Пришлось ей одной рукой сгребать в охапку ебанину, другой - трилобита и обоих укачивать, чтобы успокоились, а хвостом полуисландцу поджопник давать, потому что кто так с животиной обращается?
«Посмотри, какой беспорядок ты устроил! Я всё это убирать не буду! Давай, веник в руки и вперде, и в магазин за одеялом сходи. Только в лавку рыбы-капли не наведывайся, там одеяла от Драгонпорны продаются, а они полное УГ», - говорит она полуисландцу. «Погоди, этак я весь день провожусь, а когда же Хуйка-Горбунька испытывать?» - отвечает ей полуисландец с досадой. «Ничего, за безответственное отношение к своим животным надо отвечать. А на Горбуньке и я могу покататься». Хотел было полуисландец начать спорить, но Джен только зубами на него щелкнула, сунула ему в руки веник и пошла в сарай, где лихой скакун уже с ноги на ногу переминался от нетерпения.
Поприветствовал её Хуёк-Горбунёк радостным ржанием, накормила она его водорослями, надела на него сбрую и вывела из сарая. «Брыкаться будешь?» - спрашивает. «Никак нет, хозяйка! - отвечает ей Горбунёк. - Садись скорее, охота мне погулять да ноги размять!» Села Джен в седло и говорит: «Ну что, родимый, полный вперде!». «Есть полный вперде!» - ответствовал Горбунёк и как понёсся по дну аки в жопу ужаленный, только их и видели.
А тут как раз морской царь-государь выехал со своим кортежем на прогулку. Плывёт он в раковине золочёной да жемчугом украшенной, запряжённой дюжиной морских чертей, у каждого на лбу фонарик, а за ним пятьдесят его сыновей на статных дельфинах, сто придворных, двести слуг и триста рыцарей на всевозможных скакунах, а впереди всех плывет придонный клезмер-кагал из пяти осьминогов и государственный гимн "Отче Дагон, царя храни!» играет. Лепота! Прохожие шапки скидывают, кланяются, кто по пояс, кто ниц падает - вот какой могущественный царь!
Смотрит царь по сторонам и улыбается, видя такое почтение, а как посмотрел прямо, охнул: кто-то им наперерез проскакал, да так быстро, что волна за ним пошла и полкортежа в сторону унесла. «Каков наездник, ох и шустёр! - воскликнул царь. - Эй, придворные! Найдите мне этого всадника, хочу, чтобы он пошел ко мне на службу царским посыльным!»
Только как найти одного-единственного рыболюда во всем море-океане? Посовещались министры и решили организовать всеокеанские скачки да приз позаманчивей пообещать, уж наверняка этот всадник их выиграет. А если даже он не явится, все равно победителя на службу пригласят. Царь согласился - любил он разные зрелища увеселительные смотреть, да и деньги от продажи билетов на трибуны казне не помешают.
И вот пустились по всему морю-океану глашатаи с вестью о скачках да призовом фонде богатом: злато-серебро да абонемент в спортзал трём призовым местам, а первому месту еще и суперприз, о котором никто и мечтать не смеет.
Вечером того дня прискакала ведьма морская домой, а дома порядок и выдохшийся полуисландец на софе лежит. «Ай, молодец! - говорит она и в обе щеки его целует. - Давай жрать». За ужином рассказала, какой Горбунёк славный скакун и как хорошо они покатались, а полуисландец рассказал, что за одеялом сходить не успел, занят был день-деньской. «Ну ничего, завтра можешь на Горбуньке прокатиться да за одеялом съездить, а мне к ярмарке готовиться надо», - сказала Джен. «И ограблю корован!» - обрадовался полуисландец. С этим радостным ожиданием и лёг спать.
На следующее утро оседлал полуисландец Горбунька и ускакал, а Синусоидная Рука осталась дома неводы для ловли видений кошмарных плести и низать украшения из тех снов, что в её собственной сети запутались. Ярмарка была приурочена к большому празднеству и обещала хороший доход принести, и товара надобно было приготовить много.
И вот посередь работы в дверь постучали. «Никого нет дома!» - крикнула Джен в сторону двери, но стук повторился. «Да идите вы нахуй», - проворчала она, но дверь пошла-таки отпирать - вдруг кто погадать пришёл. За дверью была русалка, закутанная в плащ, одни глаза испуганные торчат. «Здесь ли живёт ведьма Синосуидная Рука?» - зазвенел молодой дрожащий голос из-под плаща. «Здесь, - отвечает ведьма, - только я сегодня не гадаю, некогда мне. Приходите в следующий понедельник к трём, я Вас запишу, как Вас звать?» Глаза русалки стали совсем круглыми от ужаса, а голос ещё сильнее задрожал: «В понедельник будет поздно! Прошу, не откажите в помощи! Я заплачу, сколько скажете, только спасите меня!» Стало Джен её жалко, вздохнула она и пригласила её в дом. Там гостья загадочная попросила занавесить поплотнее все окна да дверь покрепче запереть, и только тогда сняла свой плащ.
И рассказала та, что она - царевна Мурена, единственная дочь морского царя, которую тот супротив её воли решил отдать замуж за сына лесного царя, что правил в сосновом бору на берегу моря, и что свадьба эта состоится в ближайшее воскресенье, и рано утром доставят невесту к берегу, где придворный чародей превратит её в человека. «Пожалуйста, сделайте что-нибудь! - умоляла царевна, чуть не плача. - Не хочу я за него замуж, не хочу становиться человеком! Слыхала я, что Вы сильная ведьма, дайте мне сонное зелье, чтобы я могла опоить своих мамок-нянек, что сторожат меня по ночам, и сбежать из дворца! Заколдуйте моего отца, чтобы он передумал! Что угодно!» «Так, Ваше высочество, погодите, надо это всё хорошенько обдумать, может, я и смогу Вам помочь, - сказала Джен. - Давайте-ка чаю пожуём да пораскинем мозгами. Сколько ещё вы можете у меня находиться?» «Недолго, сейчас должна я быть у своего учителя танцев, но упросила его отпустить меня, и через час должна вернуться - приедет за мной телохранитель и повезёт во дворец» - ответила царевна, но от чая отказываться не стала. Сели они за стол, чай жуют, отлегло на сердце у царевны, сидит трилобиту пузико чешет, Джен её спрашивает: «А чем Вы, Ваше высочество, вообще заниматься хотите? Ну сбежите Вы от свадьбы и от отца, а дальше что?» Подумала царевна Мурена, помолчала и молвила: «Хочу быть сама себе хозяйкой. Наверно, работать пойду, но не знаю, где, я же за всю жизнь выучилась только тому, что положено уметь царевне... Ой, Синусоидная Рука, миленькая, возьмите меня в помощницы!» - загорелись у царевны глаза. Джен чуть чаем не подавилась, но виду не подала: «Нет, благодарствую, Ваше высочество, я со своей работой справляюсь. Но раз Вы хотите свободы и самой за себя ответ держать, могу вам это устроить. Есть у меня кое-кто, кто может Вам помочь. Станете свободной и независимой, особенно если характер проявите, только путь к свободе может вас напугать. И учтите, что в родное море вы уже никогда не сможете вернуться, да и на эту планету даже - вряд ли. Согласны?» Поколебалась царевна, снова слезы набежали ей на глаза, но утёрла она их рукой, и, глядя в лицо морской ведьме, ответила твёрдо: «Согласна». «Вот и славно, - Джен ей отвечает. -Я все улажу. Послезавтра сможете прийти ко мне, чтобы обо всем договориться?» Обрадовалась царевна: «Ах, так быстро! По четвергам в сей час у меня уроки верховой езды, но я постараюсь сбежать!», кинулась было она обнимать свою благодетельницу, но осеклась и спросила: «Что же хотите Вы за свою помощь?» «О цене я сообщу Вам завтра, - ответила Джен, - а теперь ступайте».
Под вечер прискакал полуисландец, довольный, как сытый кит, и с порога заголосил: «А знаешь ли ты, ненаглядная моя, какую весть я услыхал сегодня в море-океане? Царь в пятницу устраивает скачки! Приглашают участвовать всех, у кого есть конно-рыбная скаковая сила! И призовой фонд, говорят, ух! А для победителя и суперприз предусмотрен, глашатай, конечно, не хотел говорить, какой... а может, и не знал. Да, неудобно получилось, ну да ладно. Зато в людях молва ходит, что приз этот - служба государева, и что тот, кто окажется самым быстрым наездником, должен будет доставить дочку морского царя на берег, где состоится ее свадьба в это воскресенье. Ох, и хорошая же награда должна быть, хоть и дело-то плёвое!» Вдруг Джен сделала большие глаза и как завопит: «Похуй на призовой фонд, ты должен участвовать!» и рассказала ему про визит царевны Мурены и их уговор. «И чем ты можешь ей помочь? И при чем тут я?» - спрашивает полуисландец. «А помнишь, ты говорил недавно, что на материке бригада Ми-Го высадилась? У тебя там из знакомых кто-то есть, да?» «Так точно», - отвечает полуисландец. «Так вот. Седлай завтра утром Хуйка и скачи к ним, они скоро нам понадобятся», - и рассказала хитрая ведьма ему свой план. Тут же порешили, какими дарами Ми-Го за их услуги отблагодарить и какую плату себе с царевны взять. Опосля поужинали, трилобита с ебаниной покормили, стали спать ложиться, и тут Джен вспомнила: «А одеяло?» Хлопнул себя по лбу полуисландец: «Экой я, так обрадовался вестям о скачках, что совсем забыл!» Сбегал он в сарай к Хуйку-Горбуньку, вернулся с целым тюком одеял и улыбается: «Вот! - говорит. - Это я корован один тормознул, а он оказался одеялами гружёный. Вот позаимствовал. Можно теперь шалаш из одеял строить!». Стали они одеяла разворачивать, а они все хлипкие, из дешёвой шерсти сделаны, и на каждое пришита метка с надписью: «Сделано Ильзой Драгонборн. Не красть! Прокляну!» Ничего не поделаешь, что есть, тем и укрылись. Одеяла пуховые царские они с царевны стребуют.
Рано поутру закусил полуисландец свежей редькой да в дорогу с собой взял, оседлал Хуйка-Горбунька и ускакал на большую землю с грузной чёрной сумой, которую Джен наполнила содержимым своей кладовой - то была плата. Сама же ведьма морская, оставив приготовления к ярмарке, отправилась в тайную зачарованную пещеру в прибрежных скалах, где была пришвартована ее яхта «Летучий засранец». Яхта была чудесной - могла не только по воде ходить, но и по воздуху лететь аки птица и между мирами перемещаться, а все благодаря усовершенствованной гравицапе, которую сейчас и предстояло проверить на исправность.
Уже почти ночью вернулся полуисландец на запыхавшемся Хуйке-Горбуньке (тот хоть и быстр был, но уж больно далеко от моря югготские грибы забрались) и доложил, что дело улажено, Ми-Го не подведут.
На следующий день примчалась к их дому царевна Мурена на дельфине, ведьма наскоро рассказала о своей задумке и назвала цену. Содрогнулась царевна, услышав, через что предстоит ей пройти, но не отступилась от своего решения, и сделка осталась в силе.
Как обрадовался Хуёк-Горбунёк, когда сообщили ему, что будет он участвовать в больших состязаниях, как пошёл скакать по всему сараю! Насилу его угомонили, задали двойную порцию водорослей да велели отдыхать и сил набираться.
А в пятницу были скачки! Рано встали Синусоидная Рука и полуисландец, принарядились, надели на Хуйка-Горбунька попону красивую и отправились на арену - не спеша, чтобы скакун не устал. Там разделились они: Джен пошла на трибуну, а друг и товарищ её вместе с Горбуньком - на регистрацию.
Ох и народу было на трибунах в тот день, видимо-невидимо! Вот приехал царь-государь со своими пятьюдесятью сыновьями, ста придворными и даже дочь свою единственную взял с собой. Пока клезмер-кагал играл туш в их честь, расселись они на отдельной трибуне с лучшим обзором, и прогремел сигнал к началу первого заплыва.
Наездников было едва ли не больше, чем зрителей, на цельный день скачки растянулись - под конец уж и зрители устали, и судьи, и спортсмены со скакунами, все пятьдесят царевичей и вовсе храпели в своих креслах один другого громче, и лишь неутомимый Хуёк-Горбунёк бодро выигрывал один заплыв за другим, а, выиграв последний, финальный, пустился в такой дикий пляс, что полуисландец чуть не вылетел из седла.
На церемонии награждения повесили трём всадникам на шеи медали, вручили им мешки с серебром да златом - кому побольше, кому поменьше, да абонементы в спортзал, после чего царь-государь в сопровождении десяти вельмож и двадцати телохранителей спустился с трибуны к финалистам и такую речь происнёс: «Граждане царства морского! Вот и закончились соревнования, с чем я вас и проздравляю. Обещал я победителю сих заплывов суперприз и обещание свое исполняю! Я беру этого славного наездника к себе на службу особым царским посыльным! Ну что, мил человек, пойдёшь ко мне служить? Возражения не принимаются!» «А как же, царь-батюшка! - отвечал полуисландец с поклоном. - Как же не пойду, очень даже пойду! Хоть завтра готов приступить к своим обязанностям!» «Это хорошо, что ты такой энтузазист, - говорит государь, - но к своим обязанностям ты приступишь в воскресенье, а завтра приходи во дворец в десять утра получить должностные инструкции. Вот сейчас главный королевский вахтёр выдаст тебе пропуск, завтра с ним и приходи».
Отправились Джен и полуисландец домой, довольные тем, что дело идёт как по маслу, и что деньжат подзаработать удалось. По пути наведались они в лавку «Элитные товары для богатых ублюдков», накупили табачку с плесенью разных сортов и дома всё сжевали. Медаль за победу подарили Хуйку-Горбуньку, чему он был несказанно рад.
Утром полуисландец надел свой штурманский китель, бороду напомадил, оседлал Хуйка-Горбунька и чинно-благородно поехал во дворец инструкции получать. Джен тем временем начала собирать вещи.
Ещё издали полуисландец заприметил царский дворец - был он россыпью фосфорических шариков и драгоценных каменьев украшен и сиял как цельный придонный город. Велик был дворец - пятьсот жилых покоев было в нем, столько же рабочих кабинетов, столько же столовых и банкетных залов, а уж сколько подсобных помещений, кухонь и конюшен, и не сосчитать. Вокруг дворца простирался сад коралловый, и за каждым полипом стоял телохранитель зоркий. Вокруг сада была ограда высокая-превысокая с аркой из золочёной челюсти мегалодона, под которой были массивные ворота с табличкой «Въезд только по пропускам». У ворот круглые сутки дежурили рыцари в раззолоченных доспехах и высоких папахах из морских ежей.
Подъехал полуисландец, подивился размаху, а как внутрь пройти - не знает. Пытался было у рыцарей спросить, но те только молчали и не мигая глядели прямо перед собой. Наконец заприметил полуисландец на воротах шнурок от звонка, позвонил. Подождал. Нет ответа. Позвонил ещё раз - снова тишина. Позвонил в третий раз - и тогда открылось в воротах окошечко, раздался оттуда голос недовольный: «Пропуск!» Показал новый царский посыльный свой пропуск в окошечко - ворота медленно раскрылись и впустили его внутрь. За воротами оказался шлагбаум, а рядом - будка, а в будке главный царский вахтёр, глядит на полуисландца и рукой знак делает, чтобы тот спешился и внутрь зашёл. «Пропуск и удостоверение личности!» - повторил вахтёр, когда полуисландец вошёл в будку. «Я же только что его показывал! Да и ведь это Вы мне вчера его выписывали!» - ответил он. Вахтер молча взял документы его в руки, изучил внимательно, переписал с них что-то в свою толстую книгу из золотых листов, велел полуисландцу расписаться и сказал: «Сейчас пройдёте во дворец в правый плавник, пойдёте в административную башню на третий этаж к министру царских кадров. Он вас оформит и выдаст удостоверение и скажет, куда дальше». Поднял вахтёр шлагбаум, и поехал полуисландец ко дворцу по широкой мощёной дороге меж высоких фигурно подрубленных кораллов. В саду стояла тишина, но во дворце все бурлило и кипело: шли последние приготовления к прощальному банкету перед свадьбой царевны, что был назначен на сегодняшний вечер. Изрядно потолкавшись, полуисландец наконец нашёл нужный ему этаж и кабинет, где министр царских кадров оформил его по всем правилам и выдал удостоверение царского посыльного специального назначения и большой фосфорический шарик для его транспортного средства, опосля чего отправил его в министерство внутренних дел, что располагалось в левом плавнике. Там его провели к самому министру, который и должен был сообщить ему должностные инструкции.
Важный рыболюд, увешанный орденами, провёл его в свой кабинет и плотно притворил дверь. «Гражданин! - начал он. - Вам предстоит дело государственной важности, от успешного исполнения которого будет зависеть судьба дальнейшего сотрудничества морского царства и соснового государства». Полуисландец стоял навытяжку и слушал с видом очень внимательным. Да, слухи не врали, ему надобно рано утром в воскресенье явиться во дворец, забрать царевну и одного телохранителя и быстрее вихря, дабы никто не смог им помешать, мчаться к берегу, где их будет ожидать кортеж с приданым царевны и придворный чародей. Чтобы его скакун мог увезти троих пассажиров, ему будет выдана в единовременное пользование легкая раковина.
Полдня ушло у полуисландца на всю эту бюрократию, и когда он вернулся домой, почти всё добро их было собрано. В оставшиеся полдня он вместе с Джен и с помощью Хуйка-Горбунька перевёз тюки да чемоданы на «Летучего засранца», а также в последний раз проредил свой огород, выдергав всю редьку, какая успела нарасти. Ночевали на голой постели, укрывшись негодными драгонпорновскими одеялами. Ебанина и трилобит спали в своих сундучках-переносках, с вечера готовые в дорогу.
Раньше раннего проснулись заговорщики, наскоро позавтракали последней редькой, и каждый поспешил в свою сторону: полуисландец на Хуйке-Горбуньке - к царскому дворцу, Джен с двумя переносками в руках - к пещере на берегу, где с вечера ждала её чудесная яхта.
Быстрее вихря мчался Хуёк-Горбунёк, и летела за ним пассажирская раковина, уж далёко позади остался царский дворец, как вдруг полуисландец бросил вожжи, одним движением оглушил телохранителя и сбросил на дно. Улыбнулась царевна, но быстро сошла улыбка с лица её - самый ответственный этап только начинался. Скоро домчались до пологого берега, где в прозрачной толще воды стоял отряд рыцарей, множество саней, гружёных приданым, и придворный чародей, который приветствовал их кивком головы. Полуисландец помог Мурене спуститься с раковины и, взяв на руки, вынес на берег и уложил на песке начавшую задыхаться царевну, так что чародей поспешил помазать ей лоб снадобьем колдовским и вознести над ней свой посох, чтобы заклинание сотворить. Но не успел он и слова вымолвить, как над их головами раздался громкий хлопок, и в руки полуисландца с неба свалилась огромная пищаль, из которой он выстрелил в чародея в упор, проделав в нем дыру великую, наставил дуло на царевну и приказал уже бежавшим к ним рыцарям не приближаться. Те в замешательстве остановились на линии прибоя, с ужасом глядя, как из прибрежного бора выскочили ужасные чудища крылатые с диковинными механизмами в лапах, которые обступили бьющуюся на песке царевну - раздался её сдавленный крик. Из-за плотного кольца спин не было видно, что творили чудища с ней, но минуту спустя они уже скрылись в лесу так же быстро, как и появились, оставив на песке бездыханное тело со вскрытым черепом. И закричали яростно рыцари, готовые разорвать полуисландца на куски, но несколько павших с дырой в животе охладили пыл всего отряда. Пока полуисландец держал их на мушке, за их спинами спустился на воду «Летучий засранец», с кормы которого морская ведьма подозвала Хуйка-Горбунька, перерезала его сбрую кинжалом, а после кинулась цеплять багром тюки с приданым и спешно кидала на палубу. «Никому не оборачиваться! - крикнула она. - А не то вам всем пиздец!». Нагрузив яхту насколько возможно, подняла она её в воздух, подплыла к полуисландцу, помогла ему подняться на борт - и спустя миг чудесная яхта исчезла с громким хлопком, как и появилась.
Где теперь пришвартовался «Летучий засранец», нам неведомо, ибо открытки от его экипажа приходят без обратного адреса, а на штампе письмена незнакомые. Пишут, что живы-здоровы, но на сей раз поселились на суше, ибо у полуисландца от долгой жизни в сырости кости начало ломить, так что морской ведьме пришлось переквалифицироваться в шамана, прятать хвост и глаза, которых оказалось больше, чем у местных. У местных же выяснили, что чай можно не только жевать, но и заваривать, и получается даже лучше, а табак вкуснее без плесени, особенно если его курить. Приданого царевниного хватило им на жизнь безбедную, а уж как они рады были одеялам пуховым - и-и!
Про морскую царевну пишут, что мозг её Ми-Го пересадили в тело космической русалки, собственный мозг которой из путешествия не вернулся, и пристроили у себя на Югготе хранительницей в библиотеке. Много читает она и науки разные постигает, а в свободное время летает среди звезд с другими русалками и в иллюминаторы космических судов заглядывает - экипаж пугает. Они ведь, русалки, везде одинаковые - любят над добрыми людьми пошутить.
А Хуёк-Горбунёк тоже стал сам по себе, до сих пор в море гуляет, акул задирает, с дельфинами в салки играет. И порою ведьму морскую да полуисландца добром вспоминает.
URL записи